Три, шесть или 36: сколько основных сюжетов есть во всех когда-либо написанных историях?

В 1965 году Курт Воннегут представил в Чикагский университет диссертацию, в которой рассказывал о том, как классические истории, такие как "Золушка", имеют общую "форму". Диссертацию отклонили, и он был в ярости, предположив, что ее отклонили, потому что "она была такой простой и выглядела так забавно", и разгневавшись, что "апатия Чикагского университета меня отталкивает. Они могут трахнуться в мухосранске".

Этот тезис лег в основу лекции, которую Воннегут прочтет много лет спустя - посмотрите ее здесь, она того стоит - расширив свою теорию с помощью графиков, иллюстрирующих различные формы истории, от человека в яме ("кто-то попадает в беду и снова выбирается из нее") до мальчика, который получает девочку. "Нет никаких причин, по которым простые формы историй не могут быть введены в компьютеры; это прекрасные формы", - сказал Воннегут.

Новое научное исследование, проведенное именно в этом направлении, дает нам еще одну причину пожелать, чтобы великий человек все еще был с нами, чтобы поделиться своими мыслями по этому поводу (и, возможно, повторно защитить диссертацию). Исследователи из Лаборатории вычислительной истории Университета Вермонта прогнали 1737 рассказов из "Проекта Гутенберг" - все англоязычные тексты, все художественные произведения - через программу, которая проанализировала их язык на предмет эмоционального содержания.

Поставив, возможно, точку в споре, который длится уже тысячелетия, исследователи пришли к выводу, что существует "шесть основных траекторий, которые формируют строительные блоки сложных повествований". К ним относятся: 

• "от лохмотьев к богатству" (история, которая следует за ростом счастья),
• "трагедия", или "от богатства к лохмотьям" (история, которая следует за падением счастья),
• "человек в яме" (падение-рост),
• "Икар" (рост-падение),
• "Золушка" (рост-падение-рост),
• "Эдип" (падение-рост-падение).

По их мнению, наиболее успешными - здесь они определяют их как наиболее загружаемые - являются следующие типы историй: "Золушка", "Эдип", две последовательные дуги "Человек в яме" и "Золушка" с трагическим концом.

Я... испытывал искушение не включать Золушку в свою диссертацию, поскольку она, казалось, доказывала, что я полон дерьма
Курт Воннегут

Их анализ (и "простые формы историй", как теоретизировал Воннегут) представлен в Интернете, и его увлекательно просматривать. Мне понравилась форма "Путешествий Гулливера", в которой такие слова, как "уничтожить", "враг" и "невежество", снижают рейтинг счастья, и падающий "икаровский" график "Ромео и Джульетты", измученный такими словами, как "слезы", "умереть", "плакать" и "яд".

Исследователи признают, что "в прошлом предпринимались различные попытки вручную перечислить и классифицировать основные типы историй на основе их сюжетов", будь то утверждение Фостера-Харриса 1959 года о существовании трех основных сюжетных моделей (счастливый конец, несчастливый конец и трагедия) или "Семь основных сюжетов" Кристофера Букера. Последний приводит семь возможных структур повествования: победа над чудовищем (как в "Беовульфе"), превращение лохмотьев в богатство (как в "Золушке"), поиск (как в "Копи царя Соломона"), путешествие и возвращение (как в "Машине времени"), комедия (как в "Сне в летнюю ночь"), трагедия (как в "Анне Карениной") и возрождение (как в "Красавице и чудовище").

Автор Рональд Тобиас, как отмечают исследователи, придумал 20 "мастер-сюжетов", в том числе "андердог", "метаморфоза", "восхождение" и "нисхождение". Жорж Польти превзошел Тобиаса с 36 сюжетами: от "соперничества родственников" до "падения жертвой жестокости несчастья".

Однако именно Воннегут больше всего вдохновил исследователей из Университета Вермонта, в частности, сходством, которое он обнаружил между Золушкой и историей возникновения христианства в Ветхом Завете. В своей автобиографии "Вербное воскресенье" Воннегут писал: 

"Я признался, что меня пугала графика Золушки, и я испытывал искушение исключить ее из своей диссертации, поскольку она, казалось, доказывала, что я полон дерьма. Он казался слишком сложным и произвольным, чтобы быть репрезентативным артефактом... но потом я сказал себе: "Погоди-ка, эти шаги в начале похожи на миф о сотворении практически любого общества на Земле". А потом я увидел, что удар в полночь выглядит точно так же, как уникальный миф о сотворении мира в Ветхом Завете. А потом я увидел, что восхождение к блаженству в конце идентично ожиданию искупления, выраженному в примитивном христианстве. Сказки были идентичны". 

Путешествие Воннегута привело исследователей "к поиску всех подобных группировок".

Академики анализируют 10 000 слов, каждое из которых оценивается по эмоциональному содержанию. Это означает, что они фиксируют "основные максимумы и минимумы" истории, а не кратко обсуждаемые эмоциональные моменты. Кроме того, анализ учитывает только английскую литературу, а тот факт, что все произведения взяты из Project Gutenberg, означает, что он ограничен более старыми материалами, находящимися в общественном достоянии. Но это уже начало.

Это также происходит в то время, когда, возможно, формируются новые сюжетные дуги: Ангус Филлипс, глава школы искусств и директор Оксфордского международного центра издательских исследований при Университете Оксфорд Брукс, полагает, что 

"рост чтения на цифровых устройствах меняет поведение авторов", и "расхождение между жанровой беллетристикой, ориентированной на цифровую аудиторию, и литературной беллетристикой, ориентированной на персонажей, которую часто читают в печатном виде". 

Он ссылается на комментарии Фэй Уэлдон в ее блоге о том, что 

"в наше время галопирующего электронного ридера лучше быть кратким. Писатели должны представлять себе, что читатели будут перелистывать страницы не в тот момент, когда горничная задергивает шторы и приносит бокал вина, а в поезде или автобусе по дороге на работу, поедая сэндвич или стоя в очереди за кофе". 

Было бы интересно увидеть, как программа Университета Вермонта применяется к современной художественной литературе, и посмотреть, изменилось ли что-нибудь сегодня.